Обложка книги 'Стрельцов: футболист в ГУЛАГе' Джонатана Уилсона

Существует тип футболиста, который появляется на протяжении истории и вызывает почти столько же ожиданий, сколько и разочарований. Это игрок с большим талантом, который выделяется на этапах формирования и, в момент перехода в профессиональный футбол, проявляет себя с какой-то гениальностью, что сразу же ставит его в центр внимания. Потому что с этого же момента от него будут ожидать, что он превзойдет в каждой встрече то, что сделал раньше. Что он будет предлагать что-то захватывающее каждое воскресенье. Это спортсмены, которые могут оставаться бездействующими в течение всего матча и, внезапно, активизироваться и изменить результат. Болельщики и руководители будут проецировать на него свои надежды и разочарования, забывая о том, что на этих бутсах тоже есть человек со слабостями, страхами и ограничениями, которого в конечном итоге сокрушат обстоятельства и эта постоянная потребность эпатировать. Затем, со временем, будут говорить о том, кем он мог бы стать. Что он был так же хорош - или лучше - чем Пеле. Но никогда им не был. Потому что жизнь может быть очень сложной. Слишком сложной, даже.

«Стрельцов» (Panenka) — это название романа, в котором Джонатан Уилсон воссоздает жизнь Эдуарда Стрельцова, талантливого российского футболиста, чья жизненные обстоятельства, его преступления — он был приговорен к ГУЛАГу за изнасилование, на закрытом судебном процессе, при реконструкции которого можно констатировать, что прогресса в обращении с жертвами также не достигнуто — алкоголизм и советский режим положили конец его карьере. Уилсон предлагает оригинальное повествование, в котором главный голос принадлежит сотруднику московского «Торпедо», который прожил историю Стрельцова с самого начала и который предстает с точным размышлением: «Я знаю, что старики любят говорить о прошлом, не потому, что оно было лучше, а потому, что мы его понимали». Книга, над которой постоянно нависает тень детерминизма, предлагающая широкий каталог способов самоуничтожения, перед которыми будут бессильны хорошие тренеры или друзья. Разочарование в себе всегда будет на первом месте. До окончательного поражения.

Traducere:

Coperta cărții 'Streltsov: un fotbalist în Gulag' de Jonathan Wilson

Există un tip de fotbalist care apare de-a lungul istoriei și care provoacă aproape la fel de multe așteptări, cât și dezamăgiri. Este un jucător cu mult talent, care se remarcă în etapele de formare și, în momentul trecerii la fotbalul profesionist, se manifestă cu un anumit geniu, care îl plasează imediat în centrul atenției. Pentru că din acel moment se va aștepta de la el să depășească la fiecare întâlnire ceea ce a făcut anterior. Să ofere ceva captivant în fiecare duminică. Sunt sportivi care pot rămâne inactivi pe tot parcursul unui meci și, brusc, să se activeze și să schimbe rezultatul. Fanii și conducătorii vor proiecta asupra lui speranțele și dezamăgirile lor, uitând că și în acești pantofi sport se află un om cu slăbiciuni, temeri și limite, care în cele din urmă va fi zdrobit de circumstanțe și de această nevoie constantă de a epata. Apoi, cu timpul, se va vorbi despre ceea ce ar fi putut deveni. Că a fost la fel de bun - sau mai bun - decât Pele. Dar nu a fost niciodată. Pentru că viața poate fi foarte complicată. Chiar prea complicată.

«Streltsov» (Panenka) este titlul romanului în care Jonathan Wilson recreează viața lui Eduard Streltsov, un talentat fotbalist rus, ale cărui circumstanțe de viață, crimele sale - a fost condamnat la Gulag pentru viol, într-un proces închis, la a cărui reconstrucție se poate constata că nu s-au înregistrat progrese în tratamentul victimelor - alcoolismul și regimul sovietic i-au pus capăt carierei. Wilson oferă o narațiune originală, în care vocea principală aparține unui angajat al clubului Torpedo Moscova, care a trăit istoria lui Streltsov de la început și care se prezintă cu o reflecție precisă: «Știu că bătrânilor le place să vorbească despre trecut, nu pentru că era mai bun, ci pentru că îl înțelegeam». O carte asupra căreia planează constant umbra determinismului, oferind un catalog larg de modalități de auto-distrugere, în fața cărora vor fi neputincioși antrenorii sau prietenii buni. Dezamăgirea de sine va fi întotdeauna pe primul loc. Până la înfrângerea finală.